...Перед инспектором полиции Глебски возникает почти неразрешимая проблема.
В отрезанном от всего света горной лавиной отеле /традиционная для детективов ситуация "замкнутого пространства"/ совершено преступление, причем не без участия представителей внеземной цивилизации. Одни из постояльцев - люди, другие... Кто есть кто? Можно ли судить пришельцев из космоса по земным законам? Где граница служебного долга и элементарной человечности?
Создать изобразительное решение фантастического фильма - задача непростая.
Еще во время съемок режиссер Г.Кроманов говорил о том, что основным принципом постановки будет стиль гиперреализма: на экране все должно быть сверхдостоверно, любая деталь, любая мелочь... Замысел удался. Используя светоцветовые вспышки и полутона, зеркальные отражения и неоновые блики, оператор Юри Силларт добивается того, что все происходит как будто во вполне реальной обстановке, но эта реальность фантастического мира... Горные вершины, окружающие отель, кажутся осколками далеких планет... Звучит необычная музыка, сквозь которую едва пробиваются слова на каком-то непонятном языке. Фигуры танцующих, извиваясь в зеркальных отражениях холодновато-фиолетовых оттенков, создают впечатление оторваности от Земли, сказочного полета... Изобразительное решение полностью подчинено драматургии: за мнимым весельем постояльцев отеля чувствуется скрытый драматизм...
Так называемые "средние отечественные детективы" приучили нас к ослабленной напряженности интриги. В самом решающем моменте на помощь герою картины приходит палочка-выручалочка: неожиданная помощь, беспечность противника, подвернувшийся под руку гаечный ключ и т.п. Режиссеры "щадят" нервы зрителей.
"Отель..." построен по иным законам. Напряжение в фильме постепенно, но неуклонно возрастает по мире развития действия. Атмосфера близкой, но недоступной загадки способна захватить даже зрителей, знакомых с повестью братьев Стругацких...
Александр Федоров
.
.
Популярная, в чем-то даже избитая тема контакта с внеземными цивилизациями на сей раз представляется в виде неожиданного сплава детективного и фантастического жанров, на фоне которого сложные философско-социальные и общечеловеческие проблемы, так любимые братьями Стругацкими, как будто бы получают еще более яркое звучание. Странное и очень красивое место — затерянный между снежных гор уединенный отель, овеянный таинственной легендой о смерти бесстрашного альпиниста. Странная компания. Из людей и пришельцев. Странствующий коммерсант Мозес, утонченная красавица Ольга, белокурый викинг Олаф, хлещущий виски туберкулезник Хинкус, взбалмашное «чадо» Брюн, однорукий Луарвик, меланхолично жующий за завтраком лимоны, физик и хохотун Симон Симонэ, хозяин отеля Алек Сневар, философ и созерцатель, очень напоминающий Снаута из «Соляриса», мудрый сенбернар Лель, умеющий читать. Все это — блестящие, с мастерством сыгранные роли, воссоздавшие неповторимый романный накал человеческих и нечеловеческих бушующих страстей, эпицентром которого стал инспектор полиции Петер Глебски. В исполнении Улдиса Пуцитиса образ главного героя получился гораздо жестче чем в романе, без особого душевного трепета и чрезмерной рефлексии — той насыщенной палитры чувств и эмоций, которую переживает невольный участник первого столкновения двух миров, когда оказывается перед сложнейшим выбором — решить, кто же эти пришельцы, скрывающие свое истинное лицо за человеческой оболочкой, — боги или сволочи, творящие на Земле мыслимые и немыслимые бесчинства. Закон или Человечность. Совесть или Долг. Извечная борьба. Осудить Мозеса и компанию за то, что их знакомство с нашей цивилизацией произошло с ошибки — участия в кошмарах банды знаменитого гангстера, связанных с насилием и грабежом? Или, может быть, они просто попали не в то место, не в то время и встретились не с теми людьми. Ведь, в конце концов, осознание своей неправоты и неприятие смерти привело их в уединенный горный отель в бегстве с Земли, даже к исповеди с покаянием пред самим человечеством в лице Глебски, добропорядочного семьянина и неподкупного чиновника, который слепо служит долгу. Нервно, внутренне напрягаясь, под учащенное биение сердца, к которому он так и не прислушался. Как будто бы в такт этому нервному сердцебиению передано и само настроение фильма. Талантливая операторская работа Юри Силларта выше всяких похвал. Светоцветовые вспышки и полутона, зеркальные отражения и неоновые блики, резкие переходы от насыщенной густыми темными красками атмосферы отеля к слепящим глаза, ярким заснеженным горным пейзажам, навевающим мысли о бесконечности вселенной, — все это придает картине мистическую окраску, которая в нужных моментах разбавляется звуковыми вкраплениями электронно-синтезаторной музыки Свена Грюнберга. Психоделический танец под его композицию «Ball» — одна из самых бесподобных мизансцен не только здесь, но и, может быть, даже в кинематографе вообще. Извивающиеся фигуры, переплетаясь с переливами стекла, создают впечатление сказочного полета. Танец завораживает, взывает к самым потаенным и глубинным чувствам и инстинктам, здесь все: животная страсть, немного безумия, экспрессия, надрыв, это квинтэссенция всей атмосферы картины, которая как будто бы на короткий миг замирает и в фокусе остаются только эти двигающиеся в танце люди вперемешку с пришельцами из космоса — момент откровения и истинного контакта, когда нет разделения на «мы» и «они», нет борьбы, когда все едины. Вынесенный человечеством Земли в лице законопослушного инспектора приговор неизбежно приведет к трагической развязке. И вот уже в который раз обескураживающая, просто сводящая с ума сцена, как будто бы позаимствованная из какого-то кошмарного сна, в фильме оттачивается и доводится до совершенства: искрящиеся на ярком солнце пики гор, бескрайнее белое полотно снежной долины и две неестественные гигантские фигуры, несущиеся с нереально быстрой скоростью — Огромный Мозес, восседающий на плечах у хрупкой Ольги и хлещущий ее плетью и тонкая фигурка Луарвика с развевающимся на ветру пустым рукавом на плечах у викинга Олафа. Жуткий грохот, вертолет с гангстерами, расстреливающими беглецов в упор, четыре безжизненных тела с устремленными куда-то ввысь остекленевшими, мертвыми глазами и медленно таящее облачко дыма на фоне пронзительно-голубого вечного неба. О, люди, простите нас… Вот и все, что осталось от встречи двух миров, от первого контакта. Метафизическая глубина картины, с таким вкусом воплощенная авторами на экране, не перестает меня восхищать. Но при просмотре мне всегда немного не хватает той буквально сквозящей во всем легкой иронии и очень умело вплетаемых в контекст романа острот, совершенно в духе Стругацких и без которых представить себе их творчество просто невозможно. Фильм получился очень серьезным и по-прибалтийски обстоятельным. Но даже это не помешало бы мне поставить ему самую высокую оценку, если бы не смазавший все это виртуозно созданное действо финал, который почти лишил его смысла и той острой, почти болезненно пронзительной ноты, на которой обрывается роман, того, ради чего я уже столько лет его перечитываю. Куда же делись двадцать пять лет горьких мук совести Петера Глебски, уместившихся в финале-исповеди на четырех книжных листах, с бессонными ночами, кошмарными снами в холодном поту, предпринимаемыми тщетными попытками отыскать среди многомиллионной толпы кого-нибудь из друзей тех, кого он так убежденно предал, чтобы на коленях просить прощения, с безграничной тоской по тому, что уже никогда не исправить. Получилось совсем уж по-советски. Сухой, четкий, лишенный и намека на раскаяние и душевность двухминутный монолог, сводящийся к лаконичному тезису «если это люди, тогда они преступники и получили свое, а если не преступники, тогда и не люди, а мне нет никакого дела до этих нелюдей, скрытых под человеческими обликом». Логика, которая совсем не пришлась мне по вкусу. Ибо не законом единым жива человеческая совесть. При каждом последующем просмотре истинным финалом этой пронзительной истории я буду оставлять для себя эти остекленевшие, устремленные куда-то в бесконечность глаза пришельцев на фоне ослепительного солнца и сказочных гор, как немой упрек и шанс человечеству однажды все-таки исправить совершенную инспектором Глебски ошибку
Lena Fadeeva
.
.
..."Не законом единым жива человеческая совесть"… Тогда зачем нужны эти законы, если они такие жестокие и негуманные? Давайте вообще забудем о законах и будем поступать по справедливости (а представления о справедливости у каждого свои, субъективные), давайте будем жалеть и прощать преступников, воров, убийц, террористов ("Ах они бедные, они же ни в чём не виноваты, они же не знали, что грабить и убивать нельзя!")… Пришельцы, говорите? Первый контакт? Можно подумать, закон на Земле существует только для людей, а инопланетяне, раз они не люди, имеют полное право чихать на наш закон со своих летающих тарелок и энергетических станций. Ну уж нет! Инспектору Глебски абсолютно всё равно, кто они и откуда — люди из террористической организации или пришельцы из далёкой галактики, ангелы из царства небесного или демоны из преисподней, для него они прежде всего преступники, а преступник должен быть наказан. Так в чём же вина Глебски? Он выполнял свой долг перед законом, обществом и государством, этот бесстрастный, несгибаемый, железный страж порядка. Прежде чем обвинять и осуждать его, задумайтесь, как бы вы поступили на его месте.
[i]Мария Кочеткова