Легендарная постановка бессмертной трагедии Уильяма Шекспира в исполнении Национального Молодежного театра Эстонской ССР под руководством известного театрального режиссера и педагога Вольдемара Пансо. Одна из первых работ театра, созданного В. Пансо в 1965году и в короткий срок получившего всесоюзную славу, которой способствали не только интересные постановки с остротой сценической формы, новаторским решением стиля и жанра, но и великолепная труппа из сплава молодых талантливых актеров и таких корифеев эстонской сцены, как Юри Ярвет, братья Эскола, Линда Руммо, Лизл Ландау. И успех не заставил себя долго ждать.
Раскрывая свое видение спектакля, Вольдемар Пансо писал: "Кто из нас не видит кризиса, угрожающего гуманизму, борьбы между властью и духом, уничтожения свободы личности и свободы мысли, кровавых государственных переворотов, захватнических войн, использования великих открытий человеческого разума против человечества, интриг, рожденных жаждой власти, растерянности и раскола среди интеллигенции, опасности возрождения фашизма? Кто из нас не опасается, что разразится кровавая бойня, после которой "дальше - тишина"? Самую человеческую пьесу о человеке мы хотим сыграть очень по-шекспировски и очень современно".
Режиссер постановщик "Гамлета" Вольдемар Пансо
Эстонский "Гамлет" был признан открытием в сфере пластического понимания Шекспира. В этом немалая заслуга художника-постановщика спектакля Мари-Лийс Кюлы.
Сцена оделась в черный бархат. Сценическое пространство расчленили опущенные сверху три конструкции, набранные из серебристых металлических цилиндров. Они не изображали ничего конкретного, являлись своего рода произведениями прикладного искусства, созданными руками современного эстонского мастера и силой театрального чуда оказавшимися во дворце Клавдия. Образы спектакля удивительно органично вписались в этот мир металлических конструкций. Происходила та самая связь времен. дело зрителей, будут ли они, глядя на кровавую бойню, думать о датском государстве или о Нагасаки. Театр должен открыть путь как для первой, так и для второй возможности... В стиле цилиндрических конструкций были сделаны и высокие, в человеческий рост, тускло-бронзовые подсвечники. Они, как часовые, стояли в разных концах сцены. В процессе действия появились новые мотивы. Левая конструкция и средняя глубинная исчезали, и на их месте оказывались красиво ниспадающие сверху струны канатов и нить из стеклянных шаров. Другая сцена игралась перед куском вертикальной плоскости грубой стены из досок разной высоты. В сцене у королевы спускался ковер, за который прятался Полоний. Бродячие актеры выкатывали за сцену деревянную тележку на колесах, украшенную наивными арлекинами и другими тряпками. А в целом создавался образ красивого и холодного мира - тюрьмы, где не было традиционных крепостных стен, решеток и других примет "Дании - тюрьмы", где человек, казалось бы, наоборот, мог чувствовать себя внешне свободно, но где он оказывался подчинен гораздо более страшным и неумолимым внутренним законам всей системы клавдиевского государства.
Сценическое оформление в общем виде
Оформление подчеркивало эту главную мысль спектакля, работая по-принципу контраста. Художник как бы вел параллельную тему, которая непосредственно не соприкасалась со сценическим действием, с актерами, игравшими сурово, точно, скупо.
Движимая логикой развития поэтики искусства декоратора нового типа, Кюла пришла в "Гамлете" к оригинальному решению одной из самых сложных проблем. Она сумела раскрыть Шекспира неожиданно и смело интерпретированными средствами национального прикладного искусства. Рационализм, столь высоко ценимый в эстонском искусстве, явился почвой, на которой расцвели отвлеченные фантазии художника. При дворе узурпатора Клавдия все одеты в будничные рыбацкие одежды, обусловленные сырым климатом и угрюмой работой у Северного моря. Шлемы, закрывающие уши, кожаные сапоги, клетчатые штаны, видавшие виды фуражки, которые запасливые рыбачки штопают по вечерам. Поверх царского одеяния королева носит практичный фартук, как нельзя более подходящий для разделки рыбы. Кюла умно сочетает линии старинного колета с теми движениями моды, какие стали популярны в пору появления эстонского "Гамлета", и, разумеется, кожа, широко применяемая в спектакле, именно в то время задавала тон и в бытовом костюме. Странную рыболовецкую артель напоминают участники трагедии. Чем заняты на этом острове деловые, скупые на жесты люди при дворе Клавдия? Зачем им эти металлические цилиндры, столь похожие на консервные банки - не запасают ли они впрок человеческие души?
В самой же стилистике спектакля чувствуется что-то от беспощадной точности, препарированности спектаклей-процессов, спектаклей-расследований, столь популярных в 60-х годах за рубежом. Пансо с предельной наглядностью обнажил социальные пружины шекспировского множества миров, которые властно определяют частные человеческие судьбы. Режиссер вместе с исполнителем главной роли народным артистом СССР Антсом Эсколой создал образ грозного надличностного механизма, бездушной государственной машины, "Дании-тюрьмы". Гамлет в спектакле Пансо - человек, много знавший и утомленный знанием; знавший и о том, что, стоит ему лишь нажать кнопку, и машина начнет работать в его пользу: но он не желал пачкать руки о кнопку — в этом было все дело...
